МОЙ ДРУГ ДОДИК ДО ГРОБА
С Додиком мы дружим с незапамятных времён. Когда-то я знал, с каких именно времён, но с возрастом эти знания притупляются. Теперь времена, которые раньше выражались в годах и месяцах, становятся просто незапамятными. Таковы причуды памяти: то, что было памятным, становится незапамятным. Но сейчас речь не об этом. А о том, какие мы с Додиком неразлучные друзья.
Так вот, дружим мы давно, но видимся редко. Додик живёт в Нью-Йорке, а я в Нью-Джерси. Додик работает в Нью-Джерси, а я – в Нью-Йорке. Оба работаем. У обоих есть семьи. В общем, мы занятые люди и общаться нам некогда. Иногда мы говорим по телефону. Иногда я приглашаю Додика с женой на обед. А Додик меня с женой никогда не приглашает. Может быть, потому что у моего дома в Нью-Джерси легче запарковать машину, чем у его дома в Нью-Йорке. А может, его жена просто не любит готовить. Не знаю. В общем, так сложилось, и я на Додика не в обиде. Какие могут быть счёты между старыми друзьями?
Вот я сказал, что Додик меня не приглашает в гости, и мне стало стыдно. Потому что на самом деле он приглашает, и довольно часто. Каждый раз, когда мы говорим по телефону, он задаёт один и тот же вопрос:
– Слушай, старик, почему вы никогда не заходите?
Я теряюсь. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. А Додик стоит на своём:
– Вы же бываете в городе, правда?
– Ну, бываем, – признаюсь я. – В театр иногда ходим или, там, на концерт…
– Вот и заходите! – обрадовано кричит Додик.
– Ты знаешь… – говорю я, – То есть, конечно, спасибо. Но спектакли обычно кончаются поздно, надо домой…
– Жаль, – говорит Додик с плохо скрываемым облегчением.
Но я не могу допустить, чтобы он так легко выскользнул из своей собственной ловушки. Я говорю, как бы неохотно соглашаясь:
– Впрочем, мы можем приехать и без концерта. Скажи, когда.
– Ах, старик! – В голосе Додика звучит добродушие с лёгким отблеском обиды. – Ну, как тебе не стыдно! Приходите в любое время! Ты же знаешь – мы всегда рады вас видеть.
Я говорю:
– Дод, ну как это – в любое время? А вдруг вас дома не будет?
– А ты сначала позвони.
– Ну, вот я и звоню. Когда приходить?
– Старик! Я же тебе сказал: приходи, когда хочешь.
Он снова загнал меня в угол. Очень умный. Не зря мы с ним дружим. Но я не сдаюсь. Я делаю неожиданный ход:
– Я хочу сегодня. Мы будем у тебя через час, хорошо?
Додик смеётся и одновременно огорчается:
– Как раз сейчас мы уходим. Понимаешь, у приятеля собака заболела…
– Тогда завтра. Как насчёт завтра?
– Завтра, – задумчиво повторяет Додик. – Сейчас я проверю. Что у нас завтра? Ах, нет, завтра не получится. Завтра мы едем в Нью-Джерси покупать подарок собаке приятеля.
– Той, которая заболела?
– Нет, другой собаке. Кстати, раз уж мы будем в Нью-Джерси, можем зайти. Вы будете дома вечером?
– Будем. Конечно, приходите.
– Ладно, зайдём часов в пять-шесть. Только вы ничего не готовьте, не надо возиться. Так посидим, выпьем. Ну, ещё чайку можно.
– Какой там чаёк! – говорю я. – Сделаем нормальный обед.
– Спасибо, старик, – говорит деликатный Додик. – Учти, что курицу мы не любим. Рыбу тоже не очень. А так – всё, что угодно. Стейк, например. Только не бараний, у меня от баранины изжога.
Вот скотина, думаю я про себя. Баранья нога стоит четыре доллара за фунт, а за хороший стейк надо платить двадцать. Но что поделаешь, дружба дороже. Я говорю:
– Конечно, Дод, о чём речь. Ждём вас.
На следующий день, в пять часов появляется Додик с женой Кларой, оба голодные и падающие с ног от усталости в поисках подарка собаке друга. Мы садимся за стол. Мы выпиваем, рассказываем новые анекдоты, делимся сплетнями про общих знакомых и бурными эмоциями по поводу текущей политики.
Додик говорит:
– Отличный стейк, старик. Как раз в меру зажарен.
– Спасибо, – говорю я, польщённый Додикиным комплиментом.
– Спасибо тут ни при чём, – великодушно парирует Додик. – Правда – неплохой стейк. Вот придёте как-нибудь к нам, я тоже тебя стейком угощу. Тогда узнаешь, что такое настоящий стейк.
– Да, – неожиданно вступает Клара. – Почему вы никогда не приходите?
Мы с женой переглядываемся.
– Вот и я говорю, – охотно подхватывает Додик. – Никогда не приходят. Я их всё время зову, а они не приходят. Загордились, что ли?
– Ну что ты, Дод, – говорю я виновато. – Чем нам гордиться? Пригласите, мы и придём.
Додик театрально, всем корпусом поворачивается к своей жене.
– Клар, ты такое видела? Им специальное приглашение требуется!
– Почему специальное? – слабо возражаю я. – Самое обычное приглашение: мол, в такой-то день, в такое-то время. И мы придём.
Додик склоняет голову и крутит ею, как человек, который отчаялся кому-то объяснить простую истину.
– Старик, – назидательно говорит он, – сколько лет мы с тобой знакомы? Много, правда? Можно сказать – с незапамятных времён. Разве мы чужие друг другу? Не чужие, правда? Мы с тобой друзья до гроба. А ты ещё какое-то приглашение требуешь. Приходите в любое время!
– Да, – подхватывает Клара. – В любое время!
– И никакого приглашения не надо! – кричит Додик.
– Никакого приглашения! – кричит Клара
Меня начинает утомлять это агрессивное гостеприимство. Я говорю:
– Ну хорошо, спасибо за приглаше… То есть, спасибо, что позвали. Мы придём без приглашения.
– Замечательно, – с облечением говорит Додик.
– Замечательно, – говорит Клара.
– Когда придёте? – говорит Додик.
– Послезавтра.
– В котором часу?
– В шесть двадцать пять, – говорю я.
Додик достаёт из кармана записную книжку, долго листает её и, наконец, говорит со вздохом:
– Послезавтра не получится. У Рабиновича день рождения.
– Подожди-ка. По-моему, Рабинович живёт в Израиле.
– Именно. Я должен ему позвонить.
– Когда у нас шесть часов, в Израиле уже ночь.
– Ты не знаешь Рабиновича, - говорит Додик. – Я звоню ему, когда у нас день, а разговаривать мы кончаем, когда у них утро.
– Ну хорошо, тогда мы придём в субботу.
– Клар, что у нас в субботу?
– День рождения у невестки моего брата, – говорит Клара.
– Хорошо, тогда в следующую субботу.
– Ну, чего пристал? – раздражённо говорит Додик. – Так далеко я не могу загадывать. Позвони ближе к делу.
Мне передаётся его раздражение с усиленной мощностью. Я говорю:
– Знаешь что, пошёл-ка ты на…
– Хулиган! – визжит Клара, не давая мне закончить простую фразу. – Додик, ты слышал, куда он тебя послал?
Додик покрывается красными пятнами, и его начинает трясти.
– Скотина! – кричит он. – Негодяй! Я тебя вообще – в гробу видал! Понял? В белых тапочках!
Я тоже перехожу на фортиссимо.
– Сам ты скотина! – кричу я. – Только что говорил, что мы друзья до гроба, а теперь – в гробу видал! Разберись сначала со своими гробами!
– Нет, вы только посмотрите на него! – визжит Клара, явно имея в виду меня. – Как с Вовкиной Нинкой шуры-муры крутить, он тут, как тут! А как к друзьям в гости прийти – так его нету!
Я в ужасе смотрю на свою жену, а она на меня. Она бледнеет. Она говорит сдавленно:
– Это правда?
– Она врёт! – кричу я, срываясь на фальцет – Сама она блядь!
На это Клара не обижается. Она настолько нехороша собой, что моё скромное оскорбление ей даже льстит. Но Додик не может этого вынести.
– Сволочь! – орёт он. – Свинья неблагодарная!
– Кто свинья – я свинья?! – кричу я. – Сам жрёт мой стейк, и я же ещё и свинья! Ты знаешь, сколько я заплатил за этот стейк!
– Подавись ты своим стейком! – кричит Додик. – Клара отдай ему деньги за его вонючий стейк, и мы немедленно уходим!
Клара делает вид, что роется в сумочке.
– Всё! – кричит Додик. – Допиваем кофе и немедленно уходим!
– А торт? – говорит Клара, всхлипывая.
– Допиваем кофе, доедаем торт и немедленно уходим! – кричит Додик, не снижая уровня звука. Ноги нашей здесь больше не будет!
– Ну и валите! – кричу я, стараясь перекричать Додика. – Нужна мне ваша нога!
Через несколько минут мы с женой остаёмся одни, в тишине и беспорядке. Она начинает плакать. Она плачет весь вечер и весь следующий день с перерывами на завтрак и обед. К вечеру она говорит:
– Ты должен им позвонить.
Я вздыхаю и послушно иду к телефону. Я набираю знакомый номер и слышу знакомый голос.
– Привет, Дод! – говорю я. – Ты всё ещё на меня сердишься?
– Ну что ты, старик! – говорит Дод. – Ты извини, я сам немного того… погорячился. Кстати, в эту пятницу мы будем в Нью-Джерси. Вы будете дома а пятницу вечером?
– Конечно, – говорю я. – В котором часу вы зайдёте?
A>Александр МАТЛИН
Рисунок Михаила Беломлинского
Анекдоты
Надпись в туалете на одном из израильских заводов авиационной промышленности:
"Убейте меня, если я понимаю, как люди талантливые - инженеры, программисты, ученые - элита государства Израиль, люди, которые способны запустить ракету в 300 кг в ненастную погоду, попадающую в цель с удивительной точностью, - не способны направить свою собственную струю в писсуар!" Подпись - уборщица.
Да здравствует наша алия, поставившая государству Израиль уборщиц с таким литературным талантом.
* **
Позитивный человек - это тот, кого послали на хрен, а он вернулся
оттуда отдохнувший и с магнитиками для всех!
***
Не принимай близко к сердцу то, что можно послать далеко в задницу!
***
Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи!
***
Написала свое резюме... распечатала... перечитала... расплакалась... И
подумала - как можно такого замечательного человека отдавать на работу!
***
Вот говорят: "Счастье тебя обязательно найдет!" Не пойму: или я так
офигенно прячусь, или оно меня как-то хреново ищет.
***
- Ведьму - сжечь!
- Но она такая красивая...
- Хорошо... но потом сжечь!
***
- Почему Германия дала миру так много философов?
- А ты немецких женщин видел?
***
Согласно народной примете, в новый дом первым нужно впускать Интернет-кабель. И где он ляжет - там ставьте комп. И стол. И кровать. И холодильник.
***
Русские туристы пригрозили подавить волнения в Египте, если им будут мешать отдыхать.
***
Католики считают зародыш полноценным человеком с момента зачатия.
Евреи считают, что зародыш остаётся таковым до тех пор, пока не получит медицинское или юридическое образование.
***
- Британские учёные установили, что шоколад поднимает настроение...
- Они, наверное, ещё водку не пробовали.
***
Аппетит приходит во время еды. Зверский аппетит - во время диеты.
***
Что на своей груди пригреешь, то всю жизнь шипеть и будет.
***
- У вас есть сыр «рокфор»?
- А что это такое?
- Сыр с плесенью.
- Сыра нет. Но есть колбаса «рокфор», беляши «рокфор», селедка «рокфор».
***
Сложив ширину шеи охранника с высотой потолка в офисе и умножив на длину ног секретарши, он понял, что фирма - серьезная.
***
- Потерпевший, узнаете ли вы человека, который угнал у вас машину?
- Ваша честь, после речи его адвоката я вообще не уверен, была ли у меня машина.
***
В кабинете режиссера стоял диван для распределения ролей...
***
Я сегодня не выспалась. - А причина? - Причина тоже не выспалась.
***
Где бы постираться, чтоб сесть на два размера?
***
С утра вылетела на метле: Блин! И здесь пробки!
