Левый марш

Почему левые так яростно борются с инакомыслием

От переводчика: Автор этой статьи, ортодоксальный eвpeй Деннис Прейгер, сеет если не вечное, то уж точно «прекрасное, доброе» всеми доступными ему средствами. И добился на этом пути немалого. Его видео-ролики о пагубном нравственном влиянии левых идей на молодежь смотрит вся Америка. Его консервативное радио-шоу очень популярно. Его книги на самые разные темы, к примеру, «Серьезно о счастье», «Иудаизм. Гoмoceкcyaльнoсть. Цивилизация» и многие другие издаются и переиздаются. Все это было мне известно и раньше, но переводя эту статью я узнала, что время от времени он еще, на минуточку, дирижирует симфоническим оркестром филармонии Санта-Моники. Ну, а то, что левый оппонент Прейгера, тот самый, что обучает политологии студентов университета в Лос-Анжелесе и играет в этом же оркестре на скрипке, принадлежит к одному с Прейгером племени, можно догадаться не заходя в Гугл. Вот такие разные, и вместе с тем, во многом похожие люди пребывают по обе стороны политического спектра Америки.

Давайте смотреть правде в глаза: бороться со свободой слова — это извечная привилегия левых. Со времен Ленина и большевистской революции в России 1917-го года не было ни единого примера тому, чтобы левые не контролировали или не подавляли любое проявление инакомыслия. Это одно из самых принципиальных различий между либералами и левыми: либералы видят в свободе слова основополагающую ценность западной цивилизации.

Нынешняя левая угроза свободе самовыражения, величайшая угроза свободе в американской истории, стала возможной потому, что либералы, тем не менее, полагают консервативное мышление более опасным, чем леворадикальное. При этом они не осознают, что давно состоят при левых в качестве «полезных идиотов». Левые контролируют американские университеты, где в силу этого практически не допускается никакого рода инакомыслие. Левые контролирует почти все «новостные» СМИ. В главных СМИ несогласие с доминирующим левым дискурсом, если и присутствует, то очень незначительное. Это касается как способа подачи самих «новостей», так и их комментирования. Левые контролируют Голливуд, где тоже задавили всякое проявление свободы творчества, возможность выражать свои, а не «принятые» взгляды на мир. Вот почему у нас появилась “саnсеl culture” – «культура отмены» – принуждение и увольнение всех, кто публично выражает свое расхождение с левым дискурсом. В последнее время слово «публично» можно из этой фразы выбросить.

Национальная ассоциация риэлторов только что объявила, что, если вы каким-либо образом (даже частным) выразите взгляды, несогласующиеся с общепринятыми, то есть, левыми, (особенно в расовом вопросе), вы можете быть оштрафованы и лишены членства в организации, что фактически означает конец вашей карьере риэлтора. Итак, мы возвращаемся к вопросу, вынесенному в заголовок: почему левые столь безжалостно подавляют любой вид инакомыслия? Это вопрос, который звучит тем более остро, что вы не найдете параллели столь нетерпимого отношения к «другому» мнению у правых. Люди консервативного мышления, как раз, всячески приветствуют дебаты со своими идейными противниками. Левые никогда не примут честного ответа на этот вопрос, так как иначе придется признать, что они испытывают постоянный страх проиграть своим идеологическим противникам в открытом и честном интеллектуальном бою. Их публичный диспут с носителями другой жизненной философии откроет глаза самому наивному человеку на сущность леваческой идеологии. А она в том, что сущности этой – нет, она просто не существует, и гигантский воздушный шар левой идеологии наполнен исключительно горячим воздухом. Так что, страх левых вполне обоснован. И какого бы размера ни был этот воздушный шар – пусть даже его без передышки надувают совместными усилиями Демпартия, The New York Times, профессура Йельского университета – достаточно всего лишь булавочного укола, чтобы он лопнул. Идеи левых – это сочетание неколебимой доктрины и эмоций, что не мешает интеллектуальной элите быть вечными поклонниками этих идей. Здесь наблюдается явное противоречие. Наличие интеллекта у человека подразумевает, что он должен противиться подавлению иной точки зрения, а не приветствовать его, и уж во всяком случае, не осуществлять самому это подавление. Тоталитарный левый корпус наших университетов всеми силами старается не допустить консервативно мыслящих спикеров на кампус. Один такой харизматический выступальщик в часовой беседе или сессии вопросов и ответов может свести на нет годы ядовитой идеологической обработки, которой левацкая профессура подвергала студентов в течение нескольких лет.

Я знаю это из своего собственного опыта. Вы, наверное, тоже. Посмотрите видео (те, которые сохранились на youtube) с записью выступлений консервативных спикеров на кампусах, и вы увидите огромные залы, полные студентов, жаждущих услышать что-то другое, нежели опостылевшее «детское левое питание», на которое они подсажены в наших университетах. Посмотрите, как внимательно они слушают, с каким энтузиазмом внимают новым для них идеям, и вы можете это заметить по их лицам, оказывающих влияние на них сразу, по ходу разговора. Так что, университеты не зря опасаются допускать нас к студентам. Мы пришли с булавкой, от которой поддерживаемый ими воздушный шарик, годовое обучение в котором стоит 50 тысяч, лопнет прямо на их глазах.

Теперь вы поняли, почему так трудно, практически невозможно, втянуть поклонников левых идей в открытый диспут с нами, какого бы злободневного вопроса он ни касался. Я 35 лет веду общенациональное радио-шоу и ни разу не позволил себе оборвать кого бы то ни было, не говоря о том, чтобы оскорбить или издеваться над кем-либо из гостей или звонящих на мою передачу. Я был неизменно вежлив с иконой левых, Говардом Зинном, ненавистником Америки и автором книги под названием «Народная история Соединенных Штатов», где эта ненависть облечена в слова. А еще я пригласил на свою передачу профессора политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, который, к тому же, профессионально играет на скрипке, и в качестве скрипача является одним из семи членов симфонического оркестра Санта-Моники, которые в знак протеста отказались играть, когда я пришел туда в качестве приглашенного дирижера. Этот скрипач и остальные шестеро отказались играть со мной 51-ую симфонию Гайдна в концертном зале Диснея исключительно потому, что я – человек консервативных взглядов. Несмотря на публичное письмо, в котором скрипач-политолог обвинил меня в «ужасно фанатичной позиции» и призывал своих друзей: «Пожалуйста, убедите своих знакомых не посещать этот концерт, который помогает укоренению нетерпимости в нашем сообществе», я, тем не менее, пригласил его на свое национальное радио-шоу. Он согласился. Я провел с ним в моей студии целый час, и все это время ни разу не проявил ни малейшего неуважения или враждебности к нему, невзирая на досаду, которую вызывает у меня его отстаивание «культуры отмены», жертвой которой стал я сам. Каждому американцу следовало бы услышать этот часовой диалог. К несчастью для эмоционального и интеллектуального здоровья нашего общества, вышеупомянутый скрипач, Говард Зинн и еще несколько смельчаков из левого лагеря являются редчайшим исключением.

Я пригласил для участия в своей выставке что-то около 100 левых авторов, профессоров и обозревателей. Ни один из них не принял приглашения. Они предпочитают появляться на NPR (Общественное Радио), где им никогда не задают «трудных вопросов». А вот правые постyпают ровно противоположным образом: каждый известный мне лично консервативный интеллектуал, получая приглашение из левого лагеря, говорит «да» на каждое из них. Они практически никогда не зовут нас к себе. Мы же приглашаем их регулярно. Они утверждают, что мы не дотягиваем до их интеллектуального уровня, и поэтому у них нет желания тратить время на разговоры с нами. Но в этом случае, как же они могут раз за разом упускать столь прекрасную возможность демонстрировать всему миру, какие пресные, скучные и неумные люди эти консерваторы? Однако левые упускают эту возможность, упорно не вступая с нами в диалог на своих шоу, и не появляясь в качестве гостей на наших. Они всячески, при малейшей возможности препятствуют нам в разъяснении наших взглядов перед любой, но в особенности, молодой аудиторией, так как до смерти боятся наших доводов, нашей логики, и построенных на ней доказательств нашей правоты. И правильно делают, что боятся. В противном случае они показали бы себя примитивными распространителями ненависти, и в глубине души они это знают. Ларри Элдер – блестящий интеллектуал с острым пером и не менее острым языком, один из многих консервативных чepныx, с которым левые, как черные так и белые, очень не любят вступать в дискуссию.

Теперь вы знаете, почему левые так яростно борются против свободы слова. В них говорит инстинкт самосохранения. Если есть свобода слова, есть и четко сформулированное несогласие с левыми догмами. А если есть несогласие, то надо в честном открытом бою победить тех, кто является его носителем. А вот на это левые как раз и не способны.

Dennis Prаger

Перевод Сони Тучинской

Kontinentusa.com

Борьба с «белым расизмом»

Ярко характеризует сложившуюся в США общественную атмосферу сообщение в газете Сан Франциско кроникл о том, что Совет по образованию города Сан-Франциско принял резолюцию, в которой рекомендуется переименовать 44 школы города. Речь идет об учебных заведениях, названных в честь известных исторических фигур, которые ныне — “не отвечают современным требованиям политкорректности и борьбы с белым расизмом, сексизмом и привилегиями белой элиты”. Список неугодных имен включает… Авраама Линкольна, Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона и новатора в области защиты окружающей среды Джона Мьюра. Каждый из этих известных американских деятелей чем-то “провинился” перед членами Совета. Так, например, Авраам Линкольн, сражавшийся, как известно, за права чернокожих граждан США и отмену рабства — прокололся на том, что не боролся с той же энергией за права коренного населения Америки, индейцев. Комиссия, которой было поручено принять это решение, заявила, что ее критерии основывались на том, “участвовал ли деятель, чьим именем названа школа, в покорении и порабощении людей, в угнетении женщин, и препятствовал ли он прогрессу общества каким-либо иным способом”. “Резолюция о переименовании была принята после терактов в школе Шарлоттсвилля, — пояснила председатель городского Совета по образованию Габриэла Лопес. — Мы, вместе с остальной частью страны, работаем над демонтажем символов расизма и культуры превосходства белых”.

Единственное критическое замечание в адрес решения о переименования школ, прозвучавшее из уст мэра Сан-Франциско г-жи Лондон Брид, касалось... “неудачно выбранного для этого времени” — в апреле, когда школы города в связи с эпидемией коронавируса все еще будут закрыты. Что, по мнению прогрессивного мэра, значительно снизит воспитательный эффект мероприятия, лишив учеников возможности воочию наблюдать за процессом снятия и уничтожения памятных именных табличек на стенах и в вестибюлях школ. Факт, что переименование стоит немалых денег (10. 000 долларов на каждую из 44 приговоренных к переименованию школ города) мэра нисколько не смущает.

Несмотря на сугубо “внутри-американский” характер событий, о которых мы говорим — последствия пугающих общественных и нравственных метаморфоз, которые переживают сегодня США, неизбежно коснутся и других стран, в том числе, и Израиля. Израилю, перспективы, связанные с этими процессами, вполне понятны. Это — массированное давление на Израиль сторонников “борьбы с белым расизмом”, конвертирующийся на “израильском направлении” в “борьбу за права палестинцев” и сопротивление тенденциям укрепления еврейского характера Государства Израиль. Период этого давления Израилю предстоит переживать в ближайшие несколько лет.

Evrey.com