И один в поле воин

Преступление, названное по имени

9 декабря 1948 года, за день до принятия Всеобщей декларации прав человека, Генеральная ассамблея ООН собралась в парижском дворце Шайо и единогласно приняла Конвенцию по предотвращению геноцида и наказанию виновных.

Принятия этой Конвенции добился практически в одиночку Рафаэль Лемкин, которого журналисты называли «неофициальное лицо», поскольку, не имея никакого гражданства, он не представлял ни одно правительство и ни одну организацию. Но именно Лемкин разработал и сформулировал основные положения международной Конвенции и убедил представителей западных держав в необходимости ее поддержать. Позднее Лемкин написал, что принятие Конвенции – «эпитафия на могиле моей матери».

Рафаэль Лемкин родился неподалеку от Белостока. Основное влияние на него оказала мать – художница, лингвист и философ. Под ее руководством молодой Лемкин изучил иностранные языки и прочел в оригинале шедевры мировой литературы. Он поступил на юридический факультет Львовского университета, а потом в Гейдельбергском университете изучал философию. Вернувшись во Львов, Лемкин защитил докторскую диссертацию по юриспруденции, стал профессором и преподавал уголовное право в варшавском университете. С 1928 по 1934 год Лемкин занимал пост главного прокурора Варшавы.

В конце 20-х годов Лемкин начал исследовать характер армянской резни 1915 года и, прочитав «Майн кампф», убедился, что подобная участь ожидает евреев. В 1933 году в Испании, на конференции Лиги наций, главный прокурор Варшавы Лемкин предложил делегатам считать уничтожение людей по национальному, религиозному или расовому признаку международным преступлением и назвать его «варварством». Но его предложение было встречено в штыки, а особенно громко негодовали представители нацистской Германии.

Когда Лемкин вернулся в Польшу, его вызвал к себе министр иностранных дел и обвинил в «оскорблении наших немецких друзей». Лемкин был вынужден подать в отставку, и на этом его карьера главного прокурора Варшавы закончилась. Он открыл адвокатскую контору, занялся частной практикой, его клиентами были самые крупные европейские фирмы, и вскоре он стал очень состоятельным человеком. Но Лемкина ни на минуту не оставляла озабоченность проблемой организованного насилия против людей по национальному, религиозному или расовому признаку. Он посещал многочисленные юридические конференции Лиги наций, добиваясь поддержки своего предложения ввести новый закон против «варварства». Но безуспешно.

Когда 1 сентября 1939 года Гитлер вторгся в Польшу, Лемкина мобилизовали в армию, и во время боев он был ранен. Товарищи донесли его до литовской границы, а оттуда Лемкин чудом добрался до Швеции. Там его пригласили преподавать на юридическом факультете стокгольмского университета. Лемкин уговорил шведских дипломатических представителей в разных европейских странах посылать ему все приказы немецких властей, действующие на оккупированных территориях.Так к нему попали сотни документов, подписанных генералами вермахта, членами гитлеровского кабинета министров, а также Герингом, Гиммлером и самим Гитлером.

В 1941 году Лемкин переехал с этими документами в США, где начал преподавать в университете Дюка. Прежде всего Лемкин передал госдепартаменту и Министерству обороны США дубликаты своего архива нацистских документов, и Министерство обороны назначило его одним из своих главных консультантов. На основе собранного архива Лемкин написал трактат «Правление нацистов в оккупированной Европе», где впервые появился термин «геноцид»: от греч. «genos» – род, народ и лат. «caedere» – убивать. В этом же трактате была изложена новая концепция: нацисты – не отдельные личности, совершающие преступления в силу их наклонностей, а члены «преступных организаций», у которых есть единый план. Эта концепция и легла в основу обвинения нацистских преступников на Нюрнбергском процессе, а Лемкин вошел в состав группы члена Верховного суда США Роберта Джексона, назначенного главным американским обвинителем на Нюрнбергском процессе.

На Лондонской конференции, где обсуждался обвинительный акт Нюрнбергского процесса, лемкинская концепция «преступных организаций» была принята, а термин «геноцид» – отвергнут на том основании, что такого слова нет в Оксфордском словаре. Лемкин был глубоко разочарован. Но настоящий удар он испытал, когда до него дошла весть, что из сорока девяти членов его семьи в живых остались только брат с женой и с двумя детьми.

Лемкин решил во что бы то ни стало ввести в международное право понятие «геноцид». С этой целью он вылетел в Лондон, где принял участие в международной конференции, из Лондона – в Париж, на другую конференцию, надеясь добиться своей цели. Тщетно. А тут еще приступ гипертонии уложил его в парижскую больницу, где он и услышал по радио, что Генеральная ассамблея ООН обсуждает, какие вопросы войдут в повестку дня. Забыв о гипертонии, Лемкин полетел в Нью-Йорк. Там он узнал, что до истечения срока принятия повестки дня осталось меньше недели.

Посол США был готов поддержать Лемкина. Послы Франции и Великобритании присоединились к нему, но все они сходились на том, что проект резолюции, где геноцид объявляется «международным преступлением», предпочтительней представить от имени малых стран. Лемкин согласился с мнением послов, и проект резолюции был принят. Лемкин стал знаменитостью. Влиятельные организации и общественные деятели выдвинули его кандидатуру на Нобелевскую премию. Но запущенная гипертония привела к смертельному исходу. Американский Еврейский комитет оплатил похороны Лемкина, поскольку он вложил все свое состояние в многолетнюю борьбу, прежде чем одержать победу. Лишь семеро его друзей собрались на кладбище, где не было ни журналистов, ни фоторепортеров.

И ни в одном уголке колоссального здания ООН не осталось даже упоминания о Лемкине. Но термин «геноцид», введенный польским евреем Рафаэлем Лемкином, остался.

Владимир Лазарис