Р Е К А В О Р С К Л А

Мария жила в своём доме на берегу реки Ворсклы, построенном ещё её отцом; в этом доме она и родилась, и её старшая сестра Пелагея родилась здесь, - сейчас сёстры, обе вдовы, жили вместе. Дом хоть был и старый, с соломенной крышей и глиняным полом, но всегда чисто прибран, и половики, сплетённые самой Марией, были разложены на полу для красоты и тепла. Комнату украшала старинная икона, дева Мария с младенцем, в серебрянном окладе, поставленная на маленький угловой стол, покрытый вышитым полотенцем. Как-то проезжие собиратели старинных ценностей предлагали Марии хорошие деньги за эту икону, но она не отдала, она любила разговаривать с Марией, матерью Бога.

А больше ей и не с кем было разговаривать. Пелагея совсем оглохла, хотя говорить она любила и рассказывала Марии одни и те же истории много раз. Других же людей Мария видела редко. Жили они на небольшом хуторе, с десяток домов, их дом стоял отдельно от других домов, у реки. В посёлке была церковь, пешим ходом до неё больше двух, и теперь Мария ходила в церковь только по праздникам.

Была у Марии живность: коза, куры, кролики. Каждую весну Мария сажала огород и там у неё росло всё, что кормило их круглый год. В погребе на зиму, до следующего сезона, всегда хватало картошки, моркови, буряка, капусты и разных солений. Мария, ещё сильная, работящая, со всякой работой справлялась. Пелагея, которую она взяла к себе жить после смерти своего мужа, мало чем могла ей помочь, она много болела, и Мария смотрела за ней, как за ребёнком. Пелагея у неё всегда была в чистом платье, с белоснежной косынкой на голове.

Сын Марии, военнослужащий, служил на севере, где жил со своей женой и

двумя детьми. Два года назад, они приезжали к ней на недельку, а потом уехали

на юг, к морю, греться на солнышке после северных холодов. Трёхлетняя же внучка, Алёнка, так полюбила за это время бабушку Марусю и бабушку Пашу,

которая знала много сказок, что дети согласились оставить дочку у бабушек, чтобы забрать её на обратном пути.

Вот тут-то и вернулось к Марии счастье. Алёнка просыпалась раньше всех и сидела тихо у себя в кровати, она ждала, когда Мария проснётся. Как только Мария

открывала глаза, Алёнка заливалась радостным смехом, спрыгивала с кровати и бежала к бабушке.

- Ах ты мой звоночек, - не могла нарадоваться Мария. Она одевала внучку в чистое, выглаженное платьице, причёсывала её лёгкие соломенные волосы: " Ну-ка, не крутись, стрекоза!"

- Я не стрекоза, бабушка, я девочка.

- Ты девочка, моя помошница, моё дитятко ненаглядное, - из груди Марии

вырывались забытые ласковые слова.

Они теперь всё делали вместе. Мария на огород, и Алёнка с ней вместе: вырывает сорняки, завязывает цветные ленточки, чтобы зайцы не грызли овощи.

- Бабушка, а что зайцы будут есть?

- Найдут, что есть, моя ягодка, поищут - и найдут. Бог позаботился, чтобы всем было, что есть.

-Ну-ка, иди покорми кур, - Алёнка набирает в фартук пшена и рассыпает курам: Цыпи, цыпи, цыпи, - и куры сбегаются и клюют зёрна.

Только петух обижает Алёнку: она выйдет с печеньем во двор, а петух тут, как тут - клюнет печенье и убежит.

Особенно любит Алёнка цыплят: они такие пушистые, она прижимает цыплёнка к щеке, ей приятно и щекотно. Цыплята бегут за Алёнкой и клюют её платье, с зелёными листьями на нём, они думают, что листья настоящие, и

Алёнка хохочет во весь свой детский ротик, и видны её мелкие белые зубки и розовые дёсна, а Марии радостно любоваться ею.

Все дела переделаны, скотина накормлена, и Мария с внучкой идут на речку.

Речка, по имени Ворскла, чистая, прозрачная, дно песочное. Бабушка рассказывает

Алёнке: " Когда-то царь, Пётр Великий, проезжал наши места, остановился на высоком обрыве над нашей речкой и уронил свой царский золотой монокль в воду.

И назвал царь нашу речку Ворскла - вор стекла. Алёнка теперь, когда бултыхается

в воде, ищет золотой монокль.

Потом Мария катает её на лодке, хочет показать ей своё любимое место, где плавали с мужем в молодые годы. Река петляет и вот, наконец, эта красота: белые и жёлтые лилии с длинными упругими стеблями, растущими с самого дна. Или ведёт внучку к озерцу возле соснового бора. В сосновом бору тихо, только слышно, как шелестят под ногами прошлогодние иголки. Алёнке страшно, она крепко держит бабушкину руку. Но вот и озерцо, там живут лягушки. Мария начинает насвистывать, она с молодости могла насвистать любую мелодию, посвистит немного и замолкает, разволнованные лягушки хором отвечают ей: ква, ква, ква. Наиболее любопытные из них выпрыгивают на сучки старого дерева. Она снова начинает насвистовать, и лягушки опять замолкают - слушают. Алёнка смеётся, пытается свистеть, как бабушка, но у неё не получается.

На обратном пути они собирают хворост, Алёнка помогает бабушке.

Приходят домой, и до вечера маленькие ножки: топ-топ-топ, детский смех разливается колокольчиком. Мария положит свою натруженную руку на её светлую головку, погладит её нежно,- вот оно счастье!

Приехали дети, отдохнувшие, загорелые. За разговорами, за застольем -

недели, как не бывало, и уехали к себе, на север, и увезли Алёнку.

И опять две старухи живут одиноко в доме у реки. Иногда приезжает почтальон на велосипеде, приносит письма и газеты, расскажет, как там вверху, в посёлке, кто заболел, кто женился, кто пъяный хулиганил - всё-таки живое слово.

В хорошую погоду сидят на лавке у дома и лусгают семечки, - подсолнухи свои. Летом, в сезон, обычно с июля, дачники стоят у хуторских, и Мария ходит подальше вдоль реки на пляж, где дачники купаются. Иногда несёт что-нибудь

на продажу: варёную кукурузу, приправленную солью и маслом, завёрнутую в

полотенце, чтобы донести тёплой, или мочённые яблоки. Спрашивает она немного, дачники всё расскупают, а она ещё долго сидит в сторонке, смотрит, как дети плескаются в воде, слушает детский смех.

В этом году лето было сухое, тёплое. Но сегодня, к вечеру, стал накрапывать дождик. Мария загоняла козу в сарайчик, когда она услыхала всплеск вёсел. Две байдарки причалили к берегу, какие-то люди стали выгружаться на берег, и мужчина с мальчиком направился к их дому. Они приветливо улыбались ещё издали.

- Добрый вечер, хозяйка, можно тут, недалеко от вас, поставить палатки на ночь?

- Да пожалуйста, милок, ставьте, да вы промокните, пока поставите, и мальчик

промокнет. А то ночуйте у нас, я постелю вам на полу.

- Спасибо, не беспокойтесь, мы быстро соберём палатки, нам не привыкать, - поблагодарил мужчина. Дождь тем временем припустил сильнее, и Мария настояла: " Нет, нет, идите в дом, места всем хватит. Виданное ли дело, мокнуть под дождём, когда рядом есть крыша над головой, зови всех своих." Мария повеселела, сам Бог послал ей этих людей, чтобы она их приютила на ночь.

А мальчик, такой бедовый, сразу обрадовался и стал всех звать:

" Мама, идите все сюда, тут нас бабушка к себе пускает."

Две семьи туристов, путешествующие на байдарках, вытащили байдарки на берег и стали заносить свои мокрые вещи в чистый и гостеприимный дом.

А Мария сразу же чайник на плиту, если кто захочет горячего чая. И давай чистить

картошку, чтобы покормить неожиданных гостей, - картошка это первое дело. Пелагея тоже слезла с кровати и со своим ходунком на четырёх ножках подсела к

столу помогать Марии.

А гости все симпатичные, знают хорошее обращение.

Пока картошка варится, Мария набросила старый, покойного мужа, плащ, выйти

в погреб за соленьями. А мальчонка, Мишуткой звать, до всего ему дело, тут же

увязался за ней. Он никогда не видел погреба.

- Бабушка, у Вас тут целый магазин.

- Да, детка. Другого магазина близко нет, вот у меня и есть всё своё. Ну-ка, подержи фонарь, посвети мне, - и Мария набрала в большую миску солёных красных помидоров, огурцов, капусты и мочёных яблок.

- Папа, я был в погребе с бабушкой, - говорит Мишутка отцу. - Там большие бочки и темно, я держал бабушке фонарь. Мария смотрит на отца мальчика, хороший, видно, мужчина, похож на апостола у неё на картинке. А мать тонюсенькая, не поверишь, что уже рожала.

Мария накрыла стол скатертью, по обе стороны деревянного стола длинные

скамьи, всем хватит места. Поставила на стол наливку, соленья, дымящуюся

картошку. А туристки, молодые женщины, нарезали колбасы, открыли консервы,

нарезали хлеб хороший, да и водочка у них оказалась. Вот стол и готов, это праздник - поужинать в такой хорошей компании.

Выпили, закусили, и пошли разговоры, смех, хорошие тосты. Мария запела, и туристы подхватили её песню, оказывается, знают наши песни. Потом они стали петь свои песни, незнакомые, но очень сердечные, и Мария подхватывала мелодию и подпевала, а то красиво подсвистывала гостям на удивление. Она раскраснелась, повеселела и смеялась, как когда-то в молодости.

А мальчик возле неё сидел и сказал ей тихо: " Бабушка, ты закусывай, а то опьянеешь." И Мария подумала: "Иш-ты, за меня переживает. Ой, детка, правильно, давно я не пила, по хорошим людям соскучилась."

А Мишуткин папа, Саня, сказал тост: " Вот плывём мы по чистой реке, любуемся красотой этих мест, а сегодня мы встретились с красотой человеческой, с радушием и гостеприимством.

За Вас Марья Фёдоровна! И за Вас Пелагея Фёдоровна!

Мы очень рады, что не проплыли мимо Вашего дома и познакомились с Вами."

Такой получился хороший праздник у Марии в доме.

Женщины помогли Марии убрать со стола, потом засмотрелись на деву Марию с младенцем: " Марья Фёдоровна, какая у Вас икона красивая, видно, старинной работы и оклад красивый."

- Да, сколько я себя помню, эта икона всегда была в нашем доме.

Потом гости постелили свои спальные мешки на плетённых подстилках и быстро заснули - молодые ведь, сон приходит быстро. А Мария ещё долго не могла заснуть, возбуждённая неожиданным счастливым вечером и тихо всплакнула.

Наутро она проснулась чуть свет, с петухом, и хотела выйти проверить, на месте ли байдарки. Мишутка проснулся: " Бабушка, ты куда? Я с тобой."

Мария приложила палец к губам: "Шш, шш, идём, только тихо, - пусть поспят."

Дождь давно перестал, с реки веяло прохладой. Байдарки лежали на берегу,

перевёрнутые вверх дном.

- Мишутка, а ты яблоки любишь?

- Да, я каждый день ем яблоки. Если есть яблоко каждый день, то будешь сильным и не будешь болеть.

- Такой ты умный, и откуда ты всё знаешь?

- Мама сказала, да я всё это и сам знаю.

- Ну раз так, пойдём со мной, принесём всем яблок.

Мария повела Мишутку к брошенным садам; яблони, за которыми уже никто не ухаживал, продолжали давать плоды и ждали, когда кто-нибудь соберёт урожай.

Мальчик посмотрел на Марию хитрыми глазами с пушистыми ресницами:

- Бабушка, а нам можно воровать яблоки?

- Воровать нельзя, детка, правильно, но яблоки эти теперь ничьи, люди ушли отсюда, перестали они зарабатывать на яблоках, налог большой платить нужно. Вот ты подрастёшь и наведёшь порядок.

- Да, бабушка, я наведу порядок. Мы приедем сюда ещё, и я наведу порядок.

- Ой, мальчик маленький, внучек дорогой, люб ты мне. Был бы такой внучек возле меня, вот радость мне бы была, - подумала Мария.

Когда они вернулись домой с корзиной яблок, все уже проснулись.

Ребята умывались во дворе, поливая друг другу из большой кружки, женщины

варили кашу на завтрак.

- Папа, я прямо с дерева срывал яблоки, они ничьи, меня бабушка подсадила на дерево. Мне нужно ещё покормить козу и кроликов, а потом на огороде я буду срывать помидоры и огурцы, но нельзя ломать кусты. И я знаю, как молодую картошку копать, бабушка нам в дорогу накопает.

- Молодец, сына, я вижу, ты подружился с бабушкой.

- Саня, милок, люб мне твой сын. Оставьте его у меня, а на обратном пути заберёте. Я за ним буду хорошо смотреть, окрепнет он у меня и подрастёт.

Если оставите у меня мальчика погостить, подарю Вам икону, которая вам понравилась.

- Мария Фёдоровна, Вам я бы доверил ребёнка, да сами мы мало его видим, целый день на работе, приходим с работы, ему скоро спать ложится, только в отпуске и видимся с утра до вечера. А к Вам он потянулся, чувствует доброе сердце. Приезжайте к нам, будете дорогой гостьей.

- Да куда же я с Пелагеей? И одну её оставить нельзя. А за приглашение спасибо. Приезжайте в следующем году.

Позавтракали все вместе, мужчины спустили байдарки на воду, стали сносить вещи в байдарки. Мария вынесла им мешок с яблоками и разных овощей с огорода.

Женщины поделились с ней консервами. Она поблагодарила их, от их дома магазины далеко, да и консервы в магазинах перевелись.

На дорогу присели все на скамьях. Потом Мария подошла к углу, где она всегда

молилась, взяла икону в серебрянном окладе, богородицу с младенцем, положила её в льняной мешочек и протянула Мишутке: "Тебе дарю на счастье."

Он взял икону серьёзно и прижал её к груди.

Байдарки отчалили от берега, а Мария и Пелагея махали им рукой.

Потом одна байдарка развернулась и снова причалила к берегу, из неё вышел Мишутка и побежал к их дому со свёртком в руках: " Мне нужно в хату, бабушка." Он вошёл в хату и поставил икону на место, где она стояла много лет.

Потом он уткнулся в Мариин подол и заплакал. Она крепко обняла его, и мальчик побежал к реке, где у байдарки его ждал отец.