Михаил Краснянский
Поэзия любви
Перефразируя известную поговорку, любви покорны не только «все возрасты», но и все поэты, начиная, вероятно, от древнегреческих Девяти Лириков (VII-VI век до н.э.)! Стихи одного из них, Анакреонта, даже переводил лично Пушкин: «Узнают коней ретивых по их выжженным таврам/А любовников счастливых узнаю по их глазам/В них сияет пламень томный-/ Наслаждений знак нескромный». Для «до нашей эры» - совсем неплохо! Но и сам Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837) был великим поэтом Любви:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
Эти стихи передают тончайшие оттенки всепоглощающей любви, которой поэт не хочет тревожить нежную душу возлюбленной (по-видимому, Анны Олениной; поэт в юности ухаживал за Анной и даже делал ей предложение, но, похоже, получил отказ; в его неиспользованных черновиках к «Онегину», фигурирует девица Annette Olenine, впрочем, как весьма неоднозначный персонаж: «Уж так жеманна, так мала / Что поневоле каждый гость / Предполагал в ней ум и злость»). Тем не менее, все это не помешало гению создать маленький шедевр: волнующая эмоциональность содержания, музыкальность языка, композиционная завершенность. Хотя два знаменитых композитора - А. Алябьев (песни «Вечерний звон», «Соловей мой») и А. Даргомыжский (оперы «Каменный гость», «Русалка») - написали музыку к этим стихам, но «закрепилась» за ними более поздняя музыка композитора-любителя Б.С. Шереметьева.
Федор Тютчев (1803-1877) в зрелом возрасте имел высокий чин действительного статского советника, был назначен председателем Комитета иностранной цензуры. Как видно по датам, Федор Иванович был современником Пушкина, хотя он был гораздо менее популярным среди «массового читателя». Тютчев мало публиковал свои стихи и, похоже, мало заботился о своей поэтической известности. Впервые поэзия Тютчева обратила на себя внимание лишь после публикации ряда его стихов в пушкинском «Современнике» (1836-1837 гг.) и статьи Некрасова в «Современнике» (1850 г.), а также выхода первого сборника его стихов, выпущенного в 1854 г. Тургеневым. Так что к концу XIX века, уже после не только ранней смерти Пушкина, но и после смерти Тютчева, литературоведение признало Тютчева выдающимся русским поэтом. Конечно, поэтическая образность Тютчева и Пушкина имеет большие различия: Пушкин рисует человека, живущего реальной, даже будничной жизнью, Тютчев — человека вне будней, вне реальности, как бы впитывающего в себя красоту и таинственность природы и жизни. Стихи «Я вас любил» (как и дюжина других) - посвящены Елене Денисьевой, по мнению ее современников, редкостной красавице и умнице. Её внебрачные отношения с Ф.И. Тютчевым продолжались в течение 14 лет, у них родилось трое детей.
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба охватила тень,
Лишь там, на западе сиянье, -
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.
Лирическая поэзия Александра Блока (1873-1928) в сознании читателей всегда будет неразрывно связана со знаменитой «Прекрасной Дамой» (отрывок):
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
В стихах этого цикла поэт обожествлял любовь, а его лирический герой влюблен не в реальную женщину, а в некий идеальный образ (навеянный, впрочем, его реальной невестой, а потом и женой Любой Менделеевой, дочерью великого химика). Но были у Блока и другие «поэтические циклы»; один из них - цикл «Кармен», посвященный оперной певице Л.А. Дельмас, который написан целиком под впечатлением от блистательного исполнения ею роли Кармен в одноименной опере Бизе. Любовь лирического героя в этом цикле стихов приобретает жгучий оттенок страсти. Приведенное ниже стихотворение относится именно к циклу «Кармен»:
Под ветром холодные плечи твои обнимать так отрадно:
Ты думаешь - нежная ласка, я знаю- восторг мятежа!
И теплятся очи, как свечи ночные, и слушаю жадно -
Шевелится страшная сказка, и звездная дышит межа...
О, в этот сияющий вечер ты будешь все также прекрасна,
И, верная темному раю, ты будешь мне светлой звездой!
Я знаю, что холоден ветер, я верю, что осень бесстрастна!
Но в темном плаще не узнают, что ты пировала со мной!
И мчимся в осенние дали, и слушаем дальние трубы,
И мерим ночные дороги, холодные выси мои...
Часы торжества миновали - мои опьяненные губы
Целуют в предсмертной тревоге горячие губы твои.
Любовная лирика Бориса Пастернака (1890-1960) посвящена, в основном, его любимой женщине и музе Ольге Ивинской, работавшей в редакции «Нового мира», прототипом Лары из «Доктора Живаго». Женщина нелегкой судьбы и большого мужества: НКВД-КГБ неоднократно оказывали давление на Пастернака через Ивинскую — она была дважды арестована: в 1949 г. (5 лет лагерей, отсидела 4, спасла смерть Сталина) и в 1960 г. (8 лет лагерей, отсидела 5, спасло свержение Хрущева). Пастернак считал, что постижение смысла любви равносильно разгадке смысла бытия. В статье «Охранная грамота» Б. Пастернак писал: «Движенье, приводящее к зачатию, есть самое чистое из всего, что знает вселенная… Только искусство, твердя на протяжении веков о любви, не поступает в распоряженье инстинкта для пополнения средств, затрудняющих чувство». (Ниже – отрывки из его лирики):
Мело, мело по всей земле,
Во все пределы,
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол,
И воск слезами с ночника
На платье капал.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
И всё терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
***
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему,
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Евгений Евтушенко (1932-2017) был кумиром поколения «шестидесятников» прошлого века, невероятно талантливый и харизматичный, зачастую импульсивный, нередко откровенно провокативный. Он писал удивительно просто и емко — его поэзия легко ложится на слух и легко запоминается. Он был очень разный, был одновременно и гоним, и обласкан властью. Он не писал «как все», он писал – как никто! Вот и о любви он написал – «как никто»:
Случайные связи-
Они порицаются, став
Синонимом грязи
У грязной молвы на устах.
Упреки в разврате -
Они по-судейски грозны,
Как будто в растрате
Священной семейной казны.
Пусть лучше запомнят:
Развратнее нет ничего
Спать с мужем законным,
Когда ты не любишь его.
Но разве развратен
Тот случай совсем не слепой,
Что так безвозвратен
И все-таки вечно с тобой? –
В метро, в электричке,
В толпе, тебя взявшей в кольцо,
Среди обезлички
Вдруг выплывет чье-то лицо.
И жизнь без нажима,
Лишь горло сжимая тебе,
Вдруг неудержимо
Вас бросит друг к другу в толпе.
И разве случайна
Такая случайная связь,
Которая тайно
Мерцает, всю жизнь тебе снясь?...
Александр Галич (1918-1977) – поэт, драматург, бард, диссидент, непримиримый враг раковой опухоли, которая называлась «советская власть». Отличие Галича - в редкостной смеси высокой художественности и жесткой политической направленности его стихов-песен. Тему любви Галич раскрыл также как бы «через политику», но, Б-г ты мой, как же пронзают душу эти стихи!...
Она вещи собрала, сказала тоненько:
«А что ты Тоньку полюбил, так бог с ней с Тонькою!
Тебя ж не Тонька завлекла губами мокрыми,
А что у папы у её топтун под окнами,
А что у папы у её дача в Павшине,
А что у папы холуи с секретаршами,
А что у папы у её пайки цековские
И по праздникам кино с Целиковскою!
А что Тонька-то твоя сильно страшная,
Ты не слушай меня, я – вчерашняя.
И с доской ты будешь спать со стиральною
За машину за его персональную...».
…Я живу теперь в дому - чаша полная.
Даже брюки у меня - и те на молнии,
А вина у нас в дому - как из кладезя,
А сортир у нас в дому - восемь на десять.
А папаша приезжает сам к полуночи,
Топтуны да холуи - все по струночке!
Я папаше подношу двести граммчиков,
Сообщаю анекдот про абрамчиков.
А как спать ложусь в кровать с дурой с Тонькою,
Вспоминаю той, другой, голос тоненький,
Ух, характер у неё - прямо бешеный,
Я звоню ей, а она трубку вешает...
-Отвези ж ты меня, шеф, в Останкино,
В Останкино, где «Титан»-кино,
Там работает она билетёршею,
На дверях стоит вся замёрзшая,
Вся замёрзшая, вся продрогшая,
Но любовь свою превозмогшая,
Вся иззябшая, вся простывшая,
Но не предавшая и не простившая!
Юнна Мориц (род. в 1937 г.) - поэтесса огромного таланта. С. Никитин и В. Берковский написали музыку к ее стихам («Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли», «Хорошо быть молодым», «Не бывает напрасным прекрасное» и др.), и эти песни сразу стали популярными. А цитируемые ниже ее прекрасные стихи – это очень женский взгляд на любовь!
Уеду, уеду, уеду
В далекую южную степь,
Где мчатся собаки по следу,
Сплетенному в узкую цепь.
Там хищные птицы кочуют,
И зной не жалеет лица,
И, запах собачий почуяв,
Там заячьи рвутся сердца.
Костры я раскладывать буду,
Охотникам ужин варить,
И я навсегда позабуду,
Как надо с тобой говорить.
Я буду усталая падать,
Но слышать, что ветры гудят.
Пусть небо, и горы, и пади
Меня от тебя оградят!
Я стану угадывать зверя
По травам, растоптанным зло.
Мне смелые люди доверят
Однажды свое ремесло.
И коршуна влажное тело
Повиснет на ленте ремня.
Уеду! Какое мне дело,
Как ты проживешь без меня.
Владимир Высоцкий (1938-1980) — феномен семидесятых годов прошлого века, его творчество самобытно и многогранно, усиленное стократно его внутренней энергетикой, по мощности равной, наверное, целой АЭС! Высоцкий — это человек-легенда, борец за честь и достоинство человека. Он не умел молчать, лгать, пресмыкаться, он сгорел ради нас. Язык песен Высоцкого некоторым кажется упрощенно-примитивным, но это не так. Высоцкий – талантливейший поэт, даже если читать его тексты «про себя», без его завораживающего голоса. Вот вам пример его песни не «на злобу дня», а песни «на вечную тему» - о любви:
Когда вода Всемирного потопа
вернулась вновь в границы берегов,
из пены уходящего потока
на сушу тихо выбралась Любовь
и растворилась в воздухе до срока,
а срока было - сорок сороков.
и чудаки - еще такие есть -
вдыхают полной грудью эту смесь
и ни наград не ждут, ни наказанья.
И, думая, что дышат просто так,
они внезапно попадают в такт
такого же неровного дыханья.
Но вспять безумцев не поворотить!
Они уже согласны заплатить
любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
волшебную невидимую нить,
которую меж ними протянули.
Их голосам - всегда сливаться в такт,
и душам их дано бродить в цветах,
и вечностью дышать в одно дыханье,
и встретиться - со вздохом на устах -
на хрупких переправах и мостах,
на узких перекрестках мирозданья.
Как все же прекрасно, что у нас есть песни на стихи Б. Окуджавы, В. Высоцкого, А. Галича, Ю. Мориц, Д. Сухарева (см. ниже), других прекрасных поэтов – иначе всем нам пришлось бы вечно слушать, а то и самим распевать так наз. «песни» типа «Ты целуй меня везде / Я ведь взрослая уже» (из текстов группы «Руки вверх»).
*****
Дмитрий Сухарев, родился в 1930 г. (77 лет!), он доктор биол. наук, профессор МГУ, талантливый поэт, на стихи которого писали музыку С. Никитин и В. Берковский (например, популярные «Брич-Мула» и «Александра»).
Люби меня, целуй меня в тоске
за то, что мир висит на волоске,
за то, что мир, тобою населенный,
так сладостен и так необъясним,
что каждый раз робею перед ним,
как в первый раз теряется влюбленный.
Люблю тебя - и чушь твою и суть,
шепчу тебе одно и то же: будь!
О, будь со мной, мне ничего не надо, -
не мне ль удача выпала во всем?
Люби меня, и мы себя спасем,
не уводи блуждающего взгляда.
Сезон удачи кончится скорей,
чем грянет залп, пугая сизарей,
и в шуме крыльев брызнет кровь на сцену.
За то, что жизнь висит на волоске,
прижмись ко мне, расслышь меня в тоске,
не дай беде прийти любви на смену!
