Марианна Горловицкая
ДОКТОР РАБИНОВИЧ
Вернувшись к вечеру домой, Аркадий достал из почтового ящика официальный конверт из плотной бумаги. Он почему-то всегда напрягался, когда получал официальные письма. После института он, как положено, работал с удовольствием «на селе», там его просто «носили на руках». Его не отпускали в город, а он и не особо стремился. Здесь все было ему подвластно, он многому учился, практика была великолепная, он оперировал, выписывал журналы по хирургии и урологии... А потом пришло официальное письмо из Минздрава, и его как опытного хирурга перевели в городскую больницу ординатором. И здесь он быстро освоился, работал увлеченно, даже подумывал об аспирантуре... А сейчас он вертел приказ из военкомата и не мог понять, хорошо это или плохо. Ему надлежало как офицеру запаса явиться в Первомайский военкомат за назначением. Не успел пообвыкнуться в городе после сельской больницы, так опять пошлют неведомо куда, хорошо бы в военный госпиталь, а то могут и просто в часть, насморки лечить. Так и вышло. Направили в часть под командование генерала Даньшина на должность начальника полкового медицинского пункта.
– Поймите, я хирург, я не могу лечить здоровых парней. Для чего меня хирургии учили?! Да не нужна мне ваша зарплата. Я...
Генерал Даньшин был в хорошем настроении. Ему понравился этот молодой высокий парень. Хоть и хирург, но зеленый, не знает что такое воинская дисциплина.
– Лейтенант Рабинович! По уставу вы должны отвечать «Есть, товарищ генерал», «Так точно, товарищ генерал» или «Никак нет, товарищ генерал». Это для начала.
Он с удовольствием разглядывал врача и удивлялся: «Ну, что за народ эти «рабиновичи», все им не так. Такое золотое место, оклад в два с половиной раза выше, чем на гражданке, опять же казенное довольствие, харчи дармовые, в двух столовых, в солдатской и офицерской, снимать пробу... Солдаты народ не болезный. Еще звание повысим через три месяца, а потом пенсия, на которую можно жить ...Но такой ладный и упрямый, чертяка! Нужно помочь».
– Хорошо, уговорил ты меня, договорюсь с начальником военного госпиталя в Воронцовке. Знаешь это место? Будешь там поддежуривать. Не часто! Раз в неделю. Лады?
– Есть, товарищ генерал.
– Ну вот. В шахматы играешь?
– Так точно!
«Ну еще бы, – подумал генерал, – небось, и на скрипочке в детстве учили». Подумал, но не спросил – тактичный был.
Ниночка Даньшина, единственная генеральская дочка, воспитывалась нянькой. Мать умерла от малярии, когда девчушке было четыре годика. А нянька, тетка Анна, была им какой-то дальней родней. Отец выписал ее из уральского города Чкалова. Ниночка звала няньку Бабаня, это имя пристало к ней. Бабаня души не чаяла в ребенке, а та росла в любви и вседозволенности, но не вредничала, а так, по-детски шалила. Они имели свой дом с садом и собакой за высоким забором. Генерал приезжал на черной «Волге», ворота открывались автоматически. Он играл с овчаркой, целовал в морду...
Марат Шералиев, сынок местного министра строительства, учился с Ниночкой в одном классе и явно ухаживал за кудрявой белокурой генеральской дочкой, не давал ей прохода, рисовал всяких кошечек, писал записочки и стишки, не раз приглашал в кино или просто погулять вечером. Но Нина не соглашалась, отшучивалась. За ней к концу уроков приезжала отцовская «Волга»...
Выпускной вечер – событие грандиозное. Сегодня ты школьница, а завтра – взрослая, делай что хочешь, все дороги открыты...
Бал был в разгаре. Танцы, танцы, праздничный ужин с шампанским. Конечно, мальчишки притащили водку и распивали под лестницей, чтобы учителя не видели... Ниночка с подружкой Валей спускались со второго этажа, где гремела музыка. Трое парней окружили Валю, заговорили и увлекли обратно в зал. А Ниночка, оставшись одна, хотела подняться в зал, но подскочил Марат, протянул к ней руки.
– Выходи за меня замуж!
– Что?! Ты пьяный! Отойди, закричу!
– Кричи!
На нее накинули толстое одеяло, чьи-то руки замотали ее крепко и понесли... Она отбивалась, плакала, кричала... Ее украли, как сегодня еще крадут невест по дикому средневековому обычаю.
Куда-то привезли, подняли в какую-то комнату... А потом жестоко случилось все, что должно было случиться. Наутро замученную, заплаканную Ниночку Марат отвез к ее дому. Отец был в части, а Бабаня увидела свою девочку, закутанную в чужой цветной халат, все поняла, лишь всплеснула руками и пригрозила Марату:
– Сядешь в тюрьму!
– Я честно хотел, я пришел просить у отца Нины разрешения жениться, я честно, – повторял Марат. – Нина, прости, я хотел честно...
Генерал Даньшин выпил четверть стакана коньяка, распахнул окно утреннему майскому солнцу, сел в кресло, снял гимнастерку, распустил ремень, оголил волосатую грудь и живот сколько можно и загорал таким образом, получая очень необходимый витамин Д. Пригрелся, вздремнул на несколько минут. Телефонный звонок был совсем не кстати... Это доктор, он являлся к генералу измерять артериальное давление. Генерал полгода назад перенес микроинсульт.
– Заходи через пару минут.
Генерал оделся, вздохнул и распахнул двери кабинета. Он любил доктора, хотя в душе с предубеждением относился к евреям. Почему-то получалось так, что их и не так много, но они всегда на виду. Странные, но с мозгами, нужно это признать.
– Товарищ генерал, у вас с давлением все в порядке. Разрешите идти?
– Погоди, сгоняем партейку блиц. Расставляй! .
Аркадий привычно достал из шкафа шахматы, расставил фигуры, зажал белую и черную пешку в ладонях.
– Какую?
– Давай левую.
– Вам черными играть.
-Вот ведь всегда твой верх! Давай снова!
–Да ладно, начинайте.
Аркадий развернул шахматную доску на 180 градусов, белыми к начальству...
Телефон зазвонил снова.
– Слушаю! Что?! Что такое!? Еду.
– Можешь идти... Не спрашивай ничего!
У ворот генеральского дома на корточках сидел Марат... Подбежал к машине.
– Я был пьян, простите, я честно хочу жениться...
Эта история попала на страницы газет – сработала горбачевская гласность... Подали в суд... Генерал слег с гипертоническим кризом. Когда открылось, что у Ниночки будет ребенок, генерал срочно перевелся в военную часть в поселок Тамгу на озере Иссык-Куль. Они все переехали туда от людской недоброй молвы... В положенное время Нина родила там девочку, белокурую черноглазую красавицу, назвали Мариночкой...
Марату грозил суд и 10 лет колонии за изнасилование – Ниночке тогда еще не было 18 лет. Но отец Марата своими связями договорился, чтобы сына призвали в армию подальше от Киргизии, куда-то под город Томск, что в Сибири. В советской армии дедовщину никто не отменял. Высокое начальство даже поощряло этот неписаный закон. «Старики» держали молодняк в жестких правилах, совсем не всегда справедливо, издевательства и рукоприкладство были распространены от Калининграда до Курил.
В красном уголке перед какой-то лекцией собрались солдаты первой роты. Почтальон раздавал письма. Марат в уголке читал письмо от матери, вырезка из газеты выпала на пол. Сережка подобрал и прочитал...
– Братва, глядите, тихоня Маратик у нас известная фигура, про него в газете такое написано и портрет...
Статью растаскали по рукам.
– Ах ты, сука! Русскую девчонку захотел?!
Его избили с ненавистью так, что после местного госпиталя отец Марата снова, используя подкуп и связи, перевез его домой во Фрунзе, теперь уже город Бишкек.
Доктор Рабинович дежурил в этот день, когда Марата на Скорой привезли в приемное отделение военного госпиталя. Рабинович диагностировал остеомиелит, с подозрением на сепсис. Он узнал Марата по фотографии в газете «Советская Киргизия», где все его проделки подробно обсуждала пресса. А сколько комментариев вызвала эта публикация!
– Ну что, Марат, будем бороться за твою жизнь вдвоем. Я и ты – нас двое против твоей серьезной болячки. Она одна, а нас двое, и мы ее победим, если ты будешь мне помогать.
Марат кивнул и закрыл глаза...
Две недели шла борьба за жизнь. Температуру снизили, а вот рана на голени была глубока, и кость гноилась, процесс угрожал перейти выше, на колено.
Ампутация, страшное слово, но зато сохранялась жизнь 19-летнего парня... Через три месяца Марат вернулся на костылях домой. К тому времени прибыл и заказанный в Москве легкий протез.
– Доктор, что вам известно о семье генерала Даньшина? Как Нина? Я хочу видеть свою дочь. Мне рассказали... Дайте адрес, я знаю, вы дружили с генералом... Я поеду к ним...
– Может быть ты прав, что хочешь увидеть свою дочь, но лучше напиши письмо сначала...
До Пржевальска (Каракола – по-новому) ходили рейсовые автобусы, а дальше до Тамги только попутки. Зеленый поселок с уютной главной улочкой, обсаженной вишневыми деревьями встретил его дружным собачьим хором. Бабаня открыла калитку.
– Это ты!? Господи, ты ж седой весь, костыли...
–Я хочу увидеть свою дочку. Я – отец, имею право! Я приехал просить прощенья и... Я тут подарки привез всем...
Он начал снимать рюкзак.
– У меня здесь семья, и я им нужен!
Нина подошла к калитке незаметно.
– Ах, вон оно что! А как ты собираешься жить? У тебя и работы нет!
– Пока нет, но я что-нибудь придумаю.
– Вот когда придумаешь, тогда и посмотрим.
– Ниночка, прости меня, дочку покажи!
– Это не твоя дочка, – сказала, как отрезала, и ушла в дом.
– Что ж с тобой делать-то? – пожалела парня Бабаня. – Давай я тебя хоть чаем напою, а потом уедешь обратно, пока генерал, не дай Бог, не увидел тебя.
Она в кухне поила Марата чаем с ореховым пирогом.
– Я учиться пойду на электронщика, сейчас модно и платят программистам хорошо.
– Езжай-ка ты домой, соберите родню, посоветуйтесь, как тебе быть.
– Нет, я не уеду! Я у вас поживу. Я ж так Нину любил! Я не уеду, пока не увижу дочку.
– Любил! Ты ей всю жизнь испортил. Это любовь? Это зверство, а не любовь. Не простит она тебя.
–Но ребенок-то мой! – упрямился Марат.
– Ребенок ее, а ты ступай и выбрось это из головы. Тебе надо на ноги становиться, а не сидеть на шее у генеральской дочки. Будь мужчиной – вот так скажу тебе. Хоть и жалко тебя, по глупости все случилось, но ты, слава Богу, живой, молодой, прояви характер, а там видно будет...
По личной просьбе генерала Даньшина Нину с острыми болями в животе доставили в Воронцовский госпиталь по санавиации. И по его же просьбе созвонились по телефону. Доктор Рабинович лично осматривал больную. Он взял Нину на ультразвук.
– Нужна операция, срочно! Послали за анестезиологом.
Наутро доктор Рабинович принес Нине в пластмассовом стаканчике пригоршню мелких камешков, добытых из ее желчного пузыря.
– Это тебе на память.
– Доктор, вы наш спаситель, спасибо!
– Отдыхай, сегодня только питье, кушать не дадим. Как там отец?
– Он с Мариночкой возится, с внучкой. Приезжайте к нам. Он так будет рад.
– А как дела с Маратом?
– У Марата своя жизнь...
– Ну, отдыхай, я еще зайду...
На фоне «перестройки» Киргизия получила самостоятельность, русские названия городов и улиц спешно переименовывались. Это было проще всего. В бывших советских, а теперь российских воинских частях на территории суверенного государства Киргизстан перемены предвиделись, но пока все оставалось по-прежнему. Доктор Рабинович даже получил увольнительную на две недели съездить в отпуск.
Санаторий Тамга обслуживал всех военнослужащих Союза, даже москвичи сюда любили приезжать – любоваться синевой Иссык-Куля, окруженного величественными массивами Тянь-Шаньских гор, поплавать, порыбачить, полакомиться местными лепешками, кумысом, настоящим горным медом, слиться с девственной природой подальше от начальства...
В первый же день Аркадий, перекинув мохнатое полотенце через плечо, шел по песчаному берегу Иссык-Куля, с удовольствием оглядывая белоснежные вершины Терскей Алатау и сиреневые громады ближних гор, окаймляющих пронзительно синюю гладь озера. Где-то далеко белел парус... Пахло хвоей и розами. Семейка пестрых удодов смело бежала впереди него по песку, близко к берегу, где вода потеплее, важно плыла дикая уточка, а за ней в ряд семенили шесть утят. ...Пансионат был ухоженный, асфальтированные дорожки и площадки прекрасно цветущих на воле ромашек, лилий и высоких, почти в человеческий рост, розовых кустов... Закатное солнце играло блестящей на гребне волной... Впереди шла молодая женщина в длинном свободном сарафане. Легкая ткань под ветром ласкала ее стройные ноги. Она несла ребенка в правой руке, а в левой сумку с пляжными принадлежностями, из которой выглядывал пластмассовый медвежонок...
«Где-то я видел уже такую женщину на берегу». Аркадий вспомнил: в альбоме с постерами современных художников. Он выбрал парочку постеров и хотел купить, но почему-то сделка не состоялась – по вине почты или еще почему-то. Он даже вспомнил фамилию художника – Владимир Волегов.
Он чувствовал, что влюбляется в незнакомку, еще не видя ее лица. Вот это да! Кто она такая, чья? Он не знал, как объяснить и назвать то, что чувствовал. Он зачаровано шел по песку за молодой женщиной, отмечая про себя все ее движения. Вот она поставила на песок ребенка, наклонилась, что-то говоря, откинула небрежным жестом волнистые волосы... Ему захотелось схватить ее на руки, прижать к себе, защитить (от чего?). Где- то он прочитал, а читал он много, фразу «Ничего не заменит молодой нерассуждающей любви». И еще он помнил фразу
Карнеги: «Когда вы очень сильно хотите, в игру вступает Закон
притяжения»...
– Простите, – нагнал он женщину. – Вы...
Нина обернулась и обрадовалась:
– Ой, доктор! Как вы здесь оказались?
– Нина?! Как я рад вас встретить.
Он помнил ее в несуразном больничном халате, а сейчас...
– Вам помочь? Я в отпуске здесь на пару недель, только приехал, и вот...
– Ой, доктор, подержите Мариночку, такая упрямая, не хочет ножками...-
Аркадий присел перед ребенком:
– Пойдешь к дяде?
Мариночка сразу вскарабкалась к нему на колени и обвила шею ручками. Аркадий испытал такое неведомое ему раньше чувство восторга и умиления, что не удержался и поцеловал малышку в белокурую головку...
– Какая ласковая девчушка. Сколько ей?
– Скоро два. Не тяжело вам?
Он проводил Нину до ворот, по дороге узнал, что она закончила в Караколе медшколу и работает там медсестрой на полставки. Аркадий помог усадить ребенка в детское кресло в «Субару».
– Нина, вы замужем? – бестактно спросил, но вырвалось...
– Нет, – просто ответила она и нажала на газ...
В этот же вечер Аркадий взял в пансионате велосипед на прокат и покатил в поселок на «рекогносцировку». Тамга утопала в зелени. Во всех дворах цвели мальвы... Он нашел дом, где жили Даньшины, но не захотел быть незваным гостем...
Через пару дней он позвонил вечером. Трубку взяла Бабаня и тут же передала ее генералу.
–Ну что ж ты, доктор? Мы уже давно тебя ждем. Ты на машине? Заехать за тобой? – У меня свой транспорт, – отшутился Аркадий.
Взял цветы, бутылку коньяка и проверенным маршрутом отправился на велосипеде в гости к генералу...
Он страстно желал еще раз увидеть Нину и поговорить с ней. Огромная кавказская овчарка встретила его громким лаем. На звонок вышла Бабаня.
– Доктор, а мы вас ждем, ждем! Фу, Лари! Угомонись! Свои! – крикнула собаке. –
Проходите, она не тронет.
Генерал вышел на веранду.
– Рабинович! Как же я рад тебя видеть! Нина, ставь самовар!
Нина вышла, красивая до невозможности и желанная.
– Вы все-таки решились навестить нас, – усмехнулась, – в нашей деревушке.
Сели за стол. Мариночка снова смело вскарабкалась к Аркадию на колени. Было много о чем поговорить после распада Союза. Никто не знал, что и как будет дальше... Нина вышла за ворота проводить гостя. Стояли под высокой вишней, крупные близкие звезды глядели на них сквозь ветви. Аркадий мягко обнял доверчиво прильнувшую к нему девушку...
Заканчивался 1992 год... Военную часть в Канте, пригороде Бишкека, где служил Аркадий эти годы, расформировывали. Капитан медслужбы Аркадий Рабинович получил новое назначение в военный госпиталь города Хабаровска в Дальневосточный военный округ... На сборы дали два месяца. Аркадий поехал в Тамгу.
– Нина, я хочу тебе быть опорой по жизни, я не умею красиво говорить, но вы с Мариночкой мои самые любимые. Выйдешь за меня?
– А как я буду вас называть, доктор?– глаза ее смеялись, она давно ждала этого предложения. – Доктор? Товарищ капитан? Или?
– Дома меня звали Кадик. Ну, мы потом это решим. Скажи, ты согласна?
Он крепко обнял тонкую желанную фигурку и целовал долго и нежно. Нина отвечала ему на ласки...
– Я пойду просить твоей руки у генерала...
– Не бойся, Аркаша, он хороший, – прижалась и снова поцеловала жениха.
Генерал Даньшин, как мы помним, не очень-то жаловал евреев, и когда доктор Рабинович попросил руки Ниночки, подумав, сказал:
– Если ты возьмешь нашу фамилию, я соглашусь.
– Простите, товарищ генерал, моя жена будет носить фамилию Рабинович и наша дочка Мариночка тоже будет Рабинович и, если Бог даст нам сына, то он тоже будет Рабинович.
– Уже и сына спланировали!
Генерал полез в карман за таблеткой. Аркадий налил из графина полстакана воды. Усадил генерала на диван:
– Сыграем партеечку?
Через месяц Аркадий увозил жену и дочку на Украину познакомить с родней, а еще через месяц их путь лежал на Дальний Восток, в славный город Хабаровск на Амуре...
Филадельфия, 2018.
